Это рубрика о тех, кто родился
и вырос в России, но карьеру сделал за ее пределами. Владимир Пирожков
- первый русский дизайнер во всем французском машиностроении. Он дизайнер
Citroen, и ему тридцать лет. В Париже с Пирожковым увиделась Ольга
Ярцева.
Володя Пирожков встречает меня субботним утром в своей небольшой парижской
квартирке неподалеку от Булонского леса. В доме нет ничего лишнего.
Володя не любит перегружать свою жизнь ненужными деталями: они мешают
фантазии. А фантазия - это его ремесло: "Мне все время приходится
обживать будущее, чтобы представить себе, на чем там будут ездить.
Вот, например, на такой машине". Передо мной на высокой металлической
подставке - странное устройство, словно сошедшее со страниц романов
Айзека Азимова. Этакий стальной краб с темно-синими стеклами-глазницами.
"Это мой дипломный проект в ArtCenter. - с гордостью говорит Володя.
- Автомобиль, который сойдет с конвейера Citroen через 15-20 лет".
Володя действительно взял за основу этой модели краба, который может
передвигаться не только взад-вперед, но и боком. А в настоящей жизни
любимое животное Володи - трехцветная кошка Тося: "Собак я не люблю
- они очень предсказуемы. А кошки независимы и способны на самый неожиданный
поступок".
Весной 1990 года Володя Пирожков. студент четвертого курса факультета
промышленного дизайна Свердловского архитектурного института, прочел
в "Комсомолке" заметку о знаменитом швейцарском дизайнере Луиджи
Колани. Рядом была помещена фотография, на которой Колани был изображен
на фоне новой модели Chevrolet Corvett. Володя показал заметку своему
другу-однокурснику: "Посмотри, какая космическая машина! Вот где
настоящий дизайн! А мы здесь тракторами и бульдозерами занимаемся..."
И друзьям пришла в голову безумная по тем временам мысль: а почему
бы не написать господину Колани о своих идеях и не предложить ему
поработать вместе?
Телеграмму из Берна с приглашением от самого Колани на двухмесячную
стажировку Володя и Сергей восприняли как послание с другой планеты.
Сильное впечатление телеграмма произвела и на администрацию института:
в закрытом советском городе с восемью сотнями оборонных предприятий
студенты подобных приглашений еще не получали. По "железный занавес"
уже поднимался. и институт не стал препятствовать поездке и даже
оплатил дорогу до Берна. Два месяца стажировки обернулись двумя
годами в Швейцарии, а результаты работы в фирме знаменитого дизайнера
легли в основу дипломов, успешно защищенных в родном свердловском
институте. Потом - конкурсные экзамены в одну из престижных частных
школ дизайна в Швейцарии. Art Center College of Design. Володя выиграл
конкурс и получил не только возможность учиться бесплатно (стоимость
двухгодичного обучения в школе - 120 тысяч долларов!), но и спонсорство
от Citroen с условием последующей работы в фирме.
О "швейцарском периоде" своей жизни Володя вспоминает охотно и увлеченно.
Его "пиратская" черно-белая шелковая бандана смотрится при этом
вполне естественно: - Мы же все здесь пираты, мы пришли их брать
на абордаж. И шансов у нас очень много. Когда я приехал, Колани
казался волшебником Изумрудного города. Великим Гудвином. И внешность
у него была сказочная: широкоплечий великан с огромными усами, из
которых всегда торчала большая дымящаяся трубка. У него постоянно
возникали какие-то невероятные идеи. Однажды в субботу - а мы в
это время возились с новой моделью машины, и на нас были рабочие
комбинезоны, заляпанные маслом и краской, - он ворвался к нам и
громогласно сообщил, что устраивает пир в одном из шикарных ресторанов
Берна. Но при одном условии: мы выезжаем сейчас же, не переодеваясь.
И через несколько минут вся наша команда едет в черном Rolls Royce
немыслимых размеров, каких во всем мире не больше сотни, в салоне,
обитом яркой желтой кожей, играет японская музыка, а мы, в перепачканных
разноцветной краской комбинезонах, похожи на бродячих цирковых артистов...
- Чему тебя научила швейцарская школа? - Философии дизайна. Колани
известен своим так называемым биодизайном, поиском связи между формами
живого и неживого мира. Когда мы разрабатывали компьютерную клавиатуру
для фирмы Olivetti, Колани предложил каждому из нас назвать то,
до чего человеку всегда очень хочется дотронуться и на что можно
удобно положить руки. Мы стали гадать: мяч, вата, подушка... Оказалось
-женские бедра. Володя считает, что на свете нет бесполых вещей.
Мир машин для него, прежде всего, - женский: "На многих языках машина
- женского рода. Для мужчины машина зачастую является психологической
заменой женщины, он с радостью - за ней ухаживает, украшает ее всякими
безделушками. Да и названия машин похожи на женские имена. Мерседес
- это имя девочки, дочери финансиста Даймлера Бенца. Потом это имя
перестало существовать, поскольку стало ассоциироваться с машиной.
Правда, есть и "мужские" названия, например, наш КамАЗ или КрАЗ".
Пока я напрягаю фантазию, чтобы представить себе историю любви между
маленькой изящной Маздой и могучим КрАЗом, воображение моего собеседника
уже переключилось на другие ассоциации, построенные по принципу:
"скажи мне, на чем ты хочешь ездить, и я тебе скажу кто ты". Я спрашиваю:
- На чем предпочитают ездить молодые люди из парижской богемы?
- На Audi A3. А самые бойкие - на BMW.
- А менеджеры-прагматики?
- На Peugeot 605.
- Эмансипированная женщина?
- Она предпочтет маленький Mercedes SLK, Mercedes 500 купе, BMW
третьей серии или Audi A3.
- Ну, а самые большие начальники? Министры, президенты?
- Во Франции президенты обычно ездят на Citroen. Ширак, например,
ездит на Citroen SM. Кстати, такая же машина была в коллекции Брежнева.
- А на чем предпочитает ездить дизайнер Владимир Пирожков? - Я собираюсь
купить себе Mercedes 300. Вообще-то на нем ездят таксисты. И скоро
буду ездить я. По одной простой причине: он не ломается. А я люблю
машины, которые не ломаются, на которых можно ездить в дальние путешествия.
В последнее время Володя всерьез увлекся Японией и начал учить японский
язык, в надежде понять, каким образом эта закрытая культура может
создавать машины, которые нравятся всем. Он даже не исключает для
себя возможности поработать в японской фирме. Он вообще не исключает
никакой возможности. И любит только русских женщин, которым не надо
все время объяснять, что такое "пионерский лагерь" или сгущенное
молоко. Правда, тут обнаруживается логическое противоречие, которое
я и предъявила Володе: "Ты считаешь, что машина - это женщина. Ты
предпочитаешь исключительно русских женщин. Тогда почему ты ездишь
только на западных машинах?". Володя даже не пытается спорить: "Да,
действительно в этом нет никакой логики - любить русских женщин
и ездить на западных машинах. Впрочем, здесь я совсем не оригинален..."